рассказывает о деде, Николае Ивановиче Шестакове

...Я очень люблю своего деда. Помню, что митинг в день Победы в Лысьве всегда проводили на час раньше трансляции с Красной площади. Мы проходили по улице Мира — вся наша семья, дети, внуки, потом и правнуки, и приходили в квартиру деда Коли и бабушки Нины. Дед восседал за столом, мы дружно смотрели репортаж по центральному ТВ, после и в процессе трансляции обсуждались все семейные новости. Это было нашим родовым гнездом, в котором именно дед собирал всех нас вместе под одной крышей.

Я был горд за свою страну, горд за своего деда, и даже горд за себя — тем, что я его внук. На всю жизнь запомнил его лаконичную оценку своего собственного характера: «С тобой бы я пошел в разведку»...

Дед был на войне с января 1942 года. Находился на Калининском фронте в составе 134-ой стрелковой дивизии. Сначала в звании комвзвода, а затем командира стрелковой роты. Ему тогда было 19 лет.

Вот строки о его подвиге из сопроводительного письма к приказу о награждении орденом Красной звезды: «При обороне населенного пункта Черный ручей (это деревня в Смоленской области), отбивая контратаки немцев, при воздушной бомбардировке получил контузию. Не уходя с поля боя, товарищ Шестаков продолжал управлять ротой. Спустя два дня был снова ранен в руку. В учебе и дисциплине является примером, заслуживает правительственной награды...»

Дед был трижды контужен, серьезное огнестрельное ранение получил в ногу, после которого всю жизнь не чувствовал ее ниже колена. Когда шел в лес, всегда ее особенно укутывал, поскольку мог отморозить и не заметить...

Войну окончил в Маньчжурии после капитуляции Японии в сентябре 45-го. Удивлял нас с моим двоюродным братом Романом знанием всяких самурайских штучек, например, умением есть палочками. Это сейчас суши и роллы популярны, а тогда, в конце 80-х, было в диковинку...

Много лет прошло после войны, и вдруг мой дед начал писать стихи примерно в возрасте 60 лет. Он как-то обмолвился: «Война прошла через моё сердце».

Вот такая есть история. В войну дед служил не в элитных войсках, а в простой пехоте — всё ножками-ножками… командовал ротой. Разные были боевые ситуации: наступали и с поддержкой танков и самолётов, держали оборону и самое страшное…вступали в рукопашный бой...

И вот дед рассказывал, что ему приснился сон. Однажды ночью приходит к нему молодой голубоглазый немец, улыбается, садится на край кровати, и дед его вспоминает, он до этого не помнил его… В штыковой атаке дед убил этого немца штыком. Тому 18 и этому 19 было — два молоденьких парня.

Немец сидит на краю кровати деда, смотрит на него своими пронзительно голубыми глазами чистокровного арийца, белобрысый Ганс (он всех фашистов так называл) и молчит. Представляю, какие эмоции у деда были, когда он вспомнил этот военный эпизод. Когда проходишь через это, то психика сама блокирует весь кошмар происходящего, чтоб с ума не сойти... И этот немец голубоглазый дружелюбный несколько ночей к нему приходил.

Может быть, этот случай и мог спровоцировать неожиданное желание и стремление писать стихи о войне. Пропуская всё через сердце и укладывая в стихотворные строчки. И стиль-то у него был такой импульсивный, с перепадами, где-то как у Маяковского, риторика жёсткая, хотя много и любовной лирики...